Кольцо Света — или как оно там называется — не ослабило хватку ни на йоту, когда паладины приказали Рейтеру остановиться. Он почувствовал, что кожа на шее зашипела от жара, и снова беспомощно задергал руками, скованными за спиной.
Его глаза... глаза. Акарат, глаза! Кромешная тьма. Одно из заклятий паладина болью взорвалось в голове и отняло у него зрение.
Рейтер был слеп. Совершенно слеп.
— Хорошо, что ты исповедался в своем грехе без промедления, — прошептал ему на ухо главный паладин. — Мы отправим тебя на суд Закарума без предварительных пыток. Ну, а я с тобой даже кое-чему научился. По крайней мере, глаза у тебя не вытекли.
Кто-то швырнул Рейтера на землю. Он лишь хрипел сжатым горлом, втягивая в себя тонкие струйки воздуха.
Он услышал, что три паладина расходятся по улице. Рейтер отчаянно пытался выговорить: «Помилуйте семью, заберите крестоносца, только помилуйте семью», но вместо мольбы из его груди вырывался только хрип. Несчастный завалился набок и прислушался, надеясь услышать звук открывающейся двери или окна. Но нет. Он понял, что помощи ждать не приходится. Только не от горожан. Ведь неразумно ввязываться в такую заварушку.
— Еретичка! — громко и отчетливо выкрикнул главарь паладинов.
Он подождал ответа и продолжил:
— Еретичка по имени Анаджин! Я — магистр Сеннис. Во имя Закарумской веры, которую ты осквернила, приказываю тебе немедленно сдаться праведному суду.
На деревянном крыльце раздались тяжелые шаги. Глаза Рейтера застилала тьма, но он ясно слышал поступь крестоносца. Женщина вышла на улицу без колебаний.
— Трактирщик, я хочу, чтобы ты знал, — сказала Анаджин. — Я сделаю все, что возможно, чтобы защитить твою семью.
Вместо заслуженного гнева и упрека он услышал в ее голосе сострадание и грусть.
— Зря тратишь время, — рявкнул главный паладин. — Любой, кто дал приют еретику, разделит его участь.
И он расплылся в зловещей ухмылке.
***
Вверх и вниз по улице раздалось хлопанье ставен и скрежет засовов, а затем воцарилась тишина. Город затаил дыхание.
Анаджин смерила взглядом трех паладинов. В середине, возле Рейтера, стоял главный. Еще двое изготовились к бою, но ей почудилась нерешительность в их глазах. Она обратилась к ним, роняя слова, полные презрения:
— Ваш предводитель собирается убить трактирщика, его жену и маленькую дочь. Женщина ждет ребенка. Магистр Сеннис убьет их, не усомнившись ни на минуту. Неужели вы дошли до такого? Неужели вы и правда настолько погрязли во тьме?
В ответ Сеннис разразился очередной тирадой, разглагольствуя о справедливости, праведности и ереси, но она не слушала. Она наблюдала за остальными. Те обменялись взглядами.
Нерешительность.
Стыд.
Они знали, кто такой Сеннис. Знали, во что он превратился. Они не признавались в этом друг другу, но они это знали. Глубоко внутри каждый из них понимал: то, что сейчас случится, неправильно.
Но вот лица их ожесточились. Взгляды наполнились ненавистью. Анаджин опустила голову. Им не нравился этот приказ; его исполнение не доставляло им радости; но они выбрали подчинение. Может быть, позже они пожалеют о содеянном — возможно, это станет их первым шагом на пути к искуплению. Но ценой этому искуплению станет жизнь невинных людей.
Паладин продолжал браниться. Анаджин медленно, глубоко вздохнула, наполняя грудь воздухом, а тело — Светом. Он не снял усталость. Каждая клеточка ее тела молила об отдыхе.
Но Свет придал ей выдержки. Он всегда укреплял ее волю. И всегда будет укреплять, пока не закончится ее поход.
— Да будет так, — сказала она и вступила в бой.
Вихрь Света окутал ее.
***
Дивный, пугающе глубокий звон раздался с улицы. Беа подскочила на месте. Лильса молча прислушивалась, восхищенно открыв рот. К звону примешались звуки неземной ярости. Битва началась.
— Рейтер, нет, Рейтер, — еле дыша, повторяла Беа.
Ученица крестоносца повела их задворками вдоль единственной улицы города, подальше от места битвы. В правой руке она сжимала меч, а левой крепко держала Беа за руку.
— Не останавливайтесь, — прошептала она.
Жители города тоже уходили в пустыню по одному, по двое и небольшими группами. Они были готовы встретить любые опасности в дикой пустоши, лишь бы не оставаться в городе ни минуты дольше.
— Мой муж, он...
Девочка тряхнула головой:
— Пока Анаджин жива, она не позволит убить его, — по городу эхом разнесся очередной глубокий, звенящий звук. — А она еще жива.
Невероятный треск прервал ее речь. Что-то — нет, кто-то! — пробил заднюю стену трактира и, кувыркаясь, пролетел по песку. Беа задержала вздох. Человек пробил собой все стены здания. Крыша начала обваливаться. Кажется, трактир вот-вот рухнет. Еще несколько раз перекувырнувшись, незнакомец, наконец, остановился. Это был не Рейтер, но кто...
— В переулок, — приказала ученица. — Тише.
Беа послушно свернула в узкий проулок, зажатый меж глинобитных стен.
— Кто это? Он мертв?
Ученица осторожно заглянула за угол:
— Это паладин, и он жив... Обходит здание. Хочет напасть на Анаджин со спины, — с неохотой добавила она, взглянув на свой меч, а потом на Беа.
— Ты должна помочь ей? — спросила та. Девочка колебалась.
— Она велела мне не оставлять вас одних.
— Мы не будем рисковать без нужды, — заверила ее Беа, но ученица не пошевелилась. — Эти люди точно хотят убить твою наставницу? Моего мужа?
— Точно, — мягко ответила девочка.
— Тогда иди.
***
Анаджин прикрылась от молота щитом, почувствовав удар каждой косточкой. Она быстро взглянула сквозь брешь в стене трактира. Паладин, отброшенный ее взрывом, начал подниматься на ноги. Выжил. Она была измотана сильнее, чем предполагала. Этот взрыв должен был прикончить его.
Остальные двое не ослабляли натиск. Главный, по имени Сеннис, швырял в нее молоты Света один за другим, а второй осыпал ее ослепительно мерцающими разрядами. Она не опускала щит, отражая все атаки. Когда второй паладин приблизился к ней на три шага, она опустила плечо, крепче перехватила щит и нанесла удар.
Непробиваемая стена Света устремилась к атакующему паладину. Взметнулись клубы красного тумана. Когда Свет угас, алые капли все еще висели в воздухе. Кости, одни лишь сухие, переломанные кости упали на песок. Даже одежда и доспехи паладина разлетелись в пыль.
Анаджин не обрадовалась его гибели. Она просто развернулась к Сеннису и взмахнула кистенем. С испуганным, злым воплем паладин отскочил назад и швырнул еще один молот, врезавшийся ей в правое плечо. Это был настоящий взрыв боли, но Анаджин хладнокровно отстранилась от нее.
Паладин зашипел и покосился на останки своего брата.
— Прочь с моего пути, грязная убийца, отродье тьмы!
— Всем будет приятнее, если ты закроешь рот, — ответила Анаджин.
Внезапно она сгруппировалась и вновь нанесла удар, но паладин оказался проворнее своего брата. Он вскинул руки и рассеял стену Света контрударом, который с треском врезался в щит. Но Анаджин уже двигалась дальше, вращая кистенем над головой. Сеннис запустил в нее молот, но она выставила вперед щит, окутанный Светом, сделала рывок и повалила противника на песок. Затем она взмахнула кистенем, и яркая молния устремилась вперед.
Паладин зарычал и поднял руки. Он поймал молнию и метнул ее назад.
Анаджин даже не попыталась увернуться. Она спокойно позволила Свету пройти сквозь себя.
— Чертовка! — выругался паладин. — Демоница, будь ты проклята!
— Свет не наносит вреда праведникам, — произнесла Анаджин, и холодная улыбка тронула ее губы. — А как насчет той силы, которая ведет тебя?
Он в ярости вскочил на ноги и бросился на нее. Кистень и молот схлестнулись. От удара вылетели все окна на главной улице города. Анаджин шагнула вперед, несмотря на растущую слабость, и...
Боль.
Она упала ничком, хватая ртом воздух. Щит вылетел из ее руки. Перекатившись на спину, она взмахнула оружием, скорее предугадав, чем увидев следующий удар. Шипастый груз кистеня врезался в правую ногу Сенниса, прямо между пластинами доспеха. Молот паладина погас совсем рядом с ее головой, и Сеннис отступил, крича от боли и истекая кровью.
Кто застал ее врасплох? И чем оглушил? Она попыталась подняться, но руки и ноги дрожали и отказывались повиноваться. Анаджин тяжело рухнула на песок. «Ох, как нехорошо», — подумала она. Левый бок был обожжен, воздух раздирал горло с каждым вдохом и жег ее внутри. Изнутри. Ей показалось, что ее внутренности сейчас покроются аппетитной корочкой.
«Так-так, что-то новенькое».
Скрипя зубами, она начала подниматься на ноги, преодолевая усталость, боль, бессилие.
— Ты выбрала такую жизнь, — напомнила она себе вслух.
Собственный голос показался ей карканьем.
— Принимай ее. Проклинай ее. Но никогда не жалей о своем выборе.
Этому давным-давно научила ее наставница. Не останавливаться. Она подняла щит и обернулась к дороге.
В сотне шагов от нее разгорались и сталкивались яркие вспышки. Раненый паладин, Сеннис, яростно размахивал руками. Второй выживший, которого Анаджин бросила через весь трактир, тоже был здесь. «Вот кто меня оглушил». Он метал молнии в своего противника, человека без доспехов, вооруженного мечом...
— Ах ты, глупая девчонка, — пробормотала Анаджин.
У ученицы была склонность нарушать приказы.
«Прямо как у меня», — подумала она с сарказмом. И все-таки девочка была не глупа. Неопытна, однако совсем не глупа. Если бы она не вступила в бой, Анаджин была бы уже мертва. Второй паладин прикончил бы ее.
Анаджин заметила трактирщика, беспомощно лежавшего на земле, связанного заклятиями паладина и почти задохнувшегося, судя по багровому цвету лица. Она опустила на колени и привычным жестом рассеяла заклятие.
Рейтер хрипло, жадно задышал и уставился на нее.
Анаджин вздрогнула. Глаза несчастного были чисто белого цвета. Он был ослеплен. Над одной из крыш на улице поднимались клубы дыма — видимо, горела кузница, прикинула она и покачала головой. Можно было только догадываться, что там устроил Сеннис. Но с этим она разберется позже.
— Все будет хорошо, — пообещала Рейтеру Анаджин. «Кто бы мне это сказал». — Если можешь, поднимайся. Уходи с этой улицы.
Она подняла голову. Ученица держалась неплохо. Сеннис был ранен, а второй явно еще не оправился после своего полета по трактиру. Оба сражались кое-как. Ученица практически вытанцовывала круги вокруг них.
Губы Анаджин дрогнули в улыбке.
— Скорее, поднимайся.
Трактирщик попытался заговорить, но издал только несколько испуганных всхлипов, пытаясь просить прощения. Анаджин похлопала его по плечу. Она заметила выражение вины на его лице.
— Если они тебя найдут, пощады не жди. Прячься как следует.
Наконец, он побежал, неловко оступаясь и шаря руками перед собой.
— Прячься как следует, — прошептала Анаджин.
Ему стоило бежать из города, но никто в своем уме не отправится через Кеджистанскую пустыню без обоза с припасами. А уж слепца, который потерял зрение только сегодня, там ждала верная смерть.
Во имя спасения Рейтера и всего города паладинов следовало убить.
Она заметила, что Сеннис, хромая, двинулся на ученицу. Та двигалась вокруг него кругами, то делая выпад, то уворачиваясь. Доспехи не сковывали ее движения, и она после ловкого маневра ранила паладина в левую руку, одновременно подняв стену Света для защиты.
С угрюмой усмешкой Анаджин двинулась в сторону дерущихся. Какая же наставница даст ученице развлекаться в одиночку?
***
— Лильса, сюда, — сказала Беа.
Она старалась говорить спокойно, и это ей почти удавалось. Они скользнули мимо лавки, направляясь к дороге.
— Еще чуть-чуть.
Лильса с испуганным видом цеплялась за ее руку, но не кричала и не плакала.
— Анаджин побьет плохих дядек?
— Обязательно, — она вложила в голос больше уверенности, чем на самом деле чувствовала. — Пойдем, поищем папу.
Она видела, как Рейтер ковылял по другой стороне улицы. Страх обжег ее изнутри. Кажется, муж был сильно ранен и слаб.
Громовой раскат заглушил все звуки, а затем его сменил протяжный, нарастающий грохот вперемешку с треском деревянных балок и стуком осыпающихся камней. Беа застыла на месте. Наконец, грохот стих, в городе раздавались только звуки побоища. Женщина выглянула из-за угла и ахнула.
Ее родной «Оазис» и аптека по соседству были разрушены до основания. Взрыв чудовищной силы сорвал оба здания с фундаментов. Беа прошептала короткую молитву. Кажется, она видела, как доктор с женой покидали аптеку и бежали в пустыню. Только бы ей не показалось.
На другой стороне улицы, в переулке, Беа заметила человека, ковылявшего вдоль стены, нашаривая опору руками. Рейтер. Чтобы перехватить его, им придется перебежать улицу на глазах у сражающихся.
«Если так пойдет дальше, они разрушат весь Калдейский Приют», — сказала она себе. Судя по разрушительной мощи их заклинаний, прятаться за зданиями было так же опасно, как выйти на открытое пространство.
Она сделала глубокий вдох и подняла дочку на руки.
— Хочешь увидеть папу? — спросила она. Лильса кивнула. — Тогда побежали!
И она выскочила на дорогу.
***
Рыча, Сеннис метал молот за молотом в двух еретичек. И раз за разом одна блокировала удары, а вторая ловко уворачивалась.
Внезапно девчонка сделала выпад. Меч лязгнул о наручи. По чистой случайности она промахнулась мимо зазора между пластинами и не отрубила ему предплечье. Он подождал, пока она отпрыгнет, и призвал молот — на этот раз за ее спиной.
Ученица развернулась и подняла руки, чтобы отразить атаку, но Сеннис рассеял заклинание и метнул второй молот от груди. Она взмахнула мечом, и молот ударился о сталь, а не о плоть, но сила удара отбросила девчонку на дюжину шагов. Сеннис улыбнулся и сосредоточился на крестоносце. Анаджин. Она сражалась в полную силу, глядя на обоих паладинов с холодной решимостью, но ее удары становились все слабее. Так и должно быть. Так неизбежно бывает с каждым врагом Закарумской Длани, выступающим против праведников. Она взмахнула кистенем раз, два, три, каждый раз сильно промахиваясь.
— Пора умирать, — сказал он.
— Как скажешь, — согласилась она.
Внезапно перед ним оказалось двое... трое... четверо крестоносцев... рывок...
Сеннис издал боевой вопль и нанес два удара по туманным, полупрозрачным фигурам, которые надвигались на него, со свистом рассекая воздух кистенями. Оба удара попали в цель — враги рассеялись, как дым на ветру.
Второй паладин не успел защититься. Две Анаджин взмахнули кистенями, и куски тела несчастного разлетелись во все стороны. Туман расступился, и перед паладином снова была одна Анаджин. Она изможденно оперлась на щит, но на губах ее играла слабая торжествующая усмешка.
— Скажи-ка мне, паладин, — попросила она. — Твои наставники силком затащили тебя в когти зла, или ты сам к нему пришел?
Сеннис дико вытаращился на нее. Ученица уже снова шла в бой, медленно, превозмогая боль, но она готовилась драться. Несколько секунд он просто стоял на месте. А затем развернулся и побежал, прихрамывая и оставляя за собой кровавые следы.
За спиной раздался стон Анаджин.
— О, только не заставляй меня за тобой гоняться, — крикнула она.
Паладин оскалился, в нем боролись страх и ярость. «Спасайся. Убей ее. Ты должен... должен...»
Какая-то тень шмыгнула в переулок. Он последовал за ней.
***
Анаджин подождала, пока ученица подбежит к ней.
— Могло быть и хуже, — заметила она, улыбаясь и морщась от боли.
Ученица остановилась перевести дыхание.
— Паладин... Беа...
Улыбка исчезла с лица Анаджин.
— Где они?!
Ученица махнула в сторону переулка. Сеннис как раз скрылся за углом.
Они собрали последние силы и рванули за ним.
***
— Рейтер, — ладони Беа ощупывали его лицо. — Что они с тобой сделали?
Он вращал белыми глазами.
— Я ничего не вижу, — его голос срывался.
Он сжимал ее запястья, как будто боясь, что она отнимет руки от его лица.
— Он отнял... я ничего не вижу. Ты ранена? Лильса здесь?
— Я здесь, — отозвалась Лильса. Ее испуганные глаза блестели от слез.
Рейтер наклонился, вытянув руки, но промахнулся.
— Лильса? — наконец он нашел ее и прижал к себе.
Он сидел на земле, раскачиваясь вперед и назад, подняв невидящий взор, как будто пытаясь заглянуть жене в глаза.
— Простите меня, — прохрипел он. — Простите.
— Потом, — прервала его Беа, стараясь придать голосу твердость. — Кажется...
Она прислушалась.
— Кажется, драка закончилась.
— Кто победил? — прошептал Рейтер.
Беа открыла рот, чтобы сказать «я не знаю», но за нее ответил чужой голос:
— Победа всегда за Дланью, ничтожество.
Лильса закричала.
***
Этот крик ни с чем не спутаешь. Ребенок.
— Заходи с того края, — мягко приказала Анаджин.
Ученица тряхнула головой:
— Я тебя не брошу.
— Это не просьба. Обходи дом, — мягкость исчезла из ее голоса.
Девочка неохотно кивнула и начала, прихрамывая, обходить лавку бочара.
Анаджин надеялась, что трактирщик и его семейство уже бежали из города. Но на надежду полагаться нельзя.
— Паладин! — крикнула она. — Ты что, собираешься втянуть в нашу драку невинных?
Тень паладина появилась у выхода из переулка.
— В этом городе нет невинных, — яростно ответил он. — До тех пор, пока здесь находят приют твари вроде тебя.
Анаджин стиснула зубы и подняла щит. Она подозревала, что взывать к его милосердию бесполезно. А что если уколоть его гордость?
— Прячешься в тени? — ей нужно было вытащить его на свет, дать ученице возможность зайти сбоку. — Вот как теперь сражаются служители веры?
Издав звериный рык, он вышел из укрытия. Сердце Анаджин упало. Левой рукой он держал за горло Беа. Его правый кулак был в паре сантиметров от ее уха. Мало того, вместе с Беа была Лильса. Девочка обхватила руками живот матери и во все глаза смотрела на захватчика.
Искры вылетели из кулака паладина и вонзились в кожу Беа, но та даже не шелохнулась. «Умница», — подумала Анаджин. — «Не показывай ему слабость. Не показывай дочери слабость».
— Что бы сказали твои наставники? — спросила Анаджин. — Что бы почувствовали иерархи травинкальских храмов, если бы увидели защитника своей веры, который прячется за спиной беременной женщины и ребенка?
Сеннис отчаянно расхохотался.
— Иерархов больше нет. Травинкаль... думаю, наставников у меня тоже больше нет. Но я выполняю задачу, которую они поставили.
— Что же это за задача?
— Истреблять ересь. Кругом полно еретиков. Я ведь знаю, кто ты, — его безумному смеху вторило эхо. — Немногие в моем ордене знают. Но я — исключение. Ты считаешь, что мы поддались злу. Что мы прокляты. Но ведь это вы, крестоносцы, бросили нас. Ты и подобные тебе, вы бежали. Вы боялись рискнуть. Попрятались по своим болотам. А мы остались и приняли бой.
— Это тебе старшие рассказали? Они лгали тебе.
Но он не слышал ее слов. За один миг гнев сменился на его лице ужасом. Сейчас он был в тысяче миль отсюда и на двадцать лет моложе.
— Почему ты ушла? Почему бросила меня? — слезы полились из его глаз. В голосе появились детские интонации. — Что они со мной делали... что они заставляли меня делать... Почему ты не помогла? Разве ты не знала? Ты не знала, что меня ждет? Они заставили меня ненавидеть. Они пропитали меня ненавистью.
Его кулак дрожал, но продолжал упираться в висок Беа.
— Мы знали достаточно, — мягко ответила Анаджин. — В те дни порча уже проникла в самые основы Закарума. Мы не могли спасти его. Не в одиночку. Поэтому мы начали искать то, что поможет нам.
— Нашли? — снова голос ребенка, полный надежды.
— Пока нет, — вздохнула Анаджин.
— Значит, все было зря. Все впустую, — на миг Сеннис был близок к тому, чтобы разрыдаться.
Но затем ребенок ушел, уступив место паладину. Его взгляд посуровел.
— Сложи оружие, крестоносец. Брось щит. Сними доспехи. Иначе я убью ее.
Он усилил хватку на горле Беа. Она взглянула на Анаджин с беззвучной мольбой — не за себя, за дочь.
В переулке появился Рейтер. Он шел, вперяя взгляд в пустоту, мотая головой из стороны в сторону.
— Нет! — кричал он. — Мои девочки. Пощади! Умоляю, пощади!
— Выполняй приказ, крестоносец.
Анаджин увидела свою ученицу — та выглядывала из-за угла лавки за спиной Сенниса и медленно качала головой. Она вздохнула. Девочка не могла сделать ничего с паладином в полном боевом облачении, да еще и с заложниками в руках. Любая атака, которая убьет его на месте, не оставит шанса заложникам.
На нее снизошел покой. Она разжала пальцы, и кистень упал на землю.
— Сеннис, я хочу, чтобы ты знал, — она с силой воткнула щит в песок, и он остался стоять, как вкопанный. — Не оставляй надежды.
Она сняла латные перчатки, затем кирасу. Ее простая тканая рубаха была пропитана кровью и потом.
— Я не нашла того, что искала. Так же, как и моя наставница, и ее наставница, — она избавилась от наплечников и поножей. — Но, несмотря на это, я ни о чем не жалею. Кто-то найдет то, что нам нужно. И исцелит нашу веру. Неважно, что ты сделаешь со мной...
Она небрежно отбросила в сторону сапоги.
— Мой крестовый поход не закончен. Я все еще в пути.
Анаджин увидела проблеск детской надежды в глазах Сенниса. Но через миг в них снова была лишь холодная жажда убийства. Паладин простер правую руку, и к ней устремился сияющий молот.
Она смотрела в глаза паладина и улыбалась до конца.
***
Беа зажмурилась. Через миг ужасный звук затих. Рука паладина соскользнула с ее горла.
— Не двигайся, женщина, — рявкнул он прямо ей в ухо.
Она кивнула, но сделала шаг к Анаджин.
К тому, что от нее осталось. Беа прижимала к себе Лильсу, не давая ей обернуться и увидеть это. К глазам подступили слезы.
— Похоже, твой поход все-таки закончился, — презрительно усмехнулся паладин и пнул нагрудник крестоносца.
— А вот и нет.
Беа и Сеннис обернулись на голос. Ученица стояла в переулке, держа меч наизготовку. Паладин взревел и метнул в нее молот.
Раздался оглушительный грохот, и гигантские клубы пламени взвились на том месте, где стояла девочка. Самой ее не было видно.
Но миг спустя...
Молния ударила с небес, ослепительный разряд чистой мощи. Вместе с ним на землю обрушилась ученица крестоносца. Паладин следил за ее полетом с детской радостью и облегчением.
Для него все было кончено.
Ученица встала на колени возле своей наставницы и что-то прошептала. Беа не смогла расслышать слов. Но она ясно видела — на песок упали капли Света. Слезы.
Девочка поднялась и взяла щит Анаджин.
— Беа? — прокаркал Рейтер. — Беа, ты ранена?
Жена подбежала к нему:
— Я в порядке. Лильса тоже.
— А Анаджин? — его голос дрогнул. — Она...
— Я здесь, — откликнулась ученица.
Беа изумленно оглянулась на нее. Рейтер наклонил голову.
— Анаджин? Это ты?
— Да, — девочка пристегнула последние детали доспеха и шагнула к слепцу.
Осторожно положила ему руку на лоб, открыла книгу заветов Анаджин и вполголоса начала читать другой отрывок. Рейтер заморгал и закрутил головой. Глаза его лишились страшной белизны. Восстановленные зрачки заметались из стороны в сторону. Девочка вздохнула:
— Это все, что я могу сделать. Как ты себя чувствуешь?
Рейтер посмотрел на жену.
— Я вижу... но не... нечетко... — он прищурился и обернулся к девочке. — Спасибо, Анаджин.
В голосе его звучала неуверенность. Беа поняла, что он видит только контуры доспехов.
— У тебя изменился голос.
— Да уж, пожалуй, — ответила она.